1.Выдержки из книги иеромонаха Исаака, Житие старца Паисия Свягогорца
Примеры истиннохристианского поведения и интересные моменты и поучения из жизни старца Паисия.
Я думал о том, что Бог попускает все это от Своей любви, чтобы я расплатился за какой-то из своих грехов. Когда я был в миру, Бог даровал мне быть хорошим плотником. Люди спешили ко мне с заказами и — помимо моей воли — я забирал работу у других столяров и плотников. Все заказчики спешили ко мне, а отцы семейств оставались без работы. Чтобы избежать этого, я говорил, что не смогу делать работу быстро, что у меня много других заказов, но люди отвечали: "Ничего, подождем". И вот в столярной мастерской Эсфигмена я расплачивался за свои грехи.
В радости Старец вернулся со святыми мощами в Коницу и переночевал в доме Екатерины Патера, где поставил мощи под иконостасом. Госпожа Патера зажгла лампадку и ушла заниматься домашними делами. Однако со стороны той комнаты, где стояли святые мощи, она видела свет, подобный свету зарниц или молний, и подумала, что собирается дождь. Она даже поспешила приготовить зонтик, потому что утром собиралась идти в Нижнюю Коницу на Литургию. Старец пытался объяснить ей, что эти «молнии» сверкают не на небе, которое было чистым и звездным, а исходят от святых мощей. «Этот свет, — рассказывала госпожа Патера, — был каким-то странным — подобен молниям, но без вспышек».
Одновременно со строительством монастырских зданий Старец заботился и о людях, которые испытывали нужду. А таких было немало. В то время в деревнях вокруг Коницы царили страшная нищета, заброшенность и горе. Старец собирал одежду, деньги, продукты и лекарства, упаковывал их в посылки и посылал нуждающимся. В этом ему помогали некоторые благоговейные женщины. Старец посылал женщин, которые были к этому расположены, опекать людей, нуждающихся в уходе, главным образом, стариков, у которых не было никого из родных.
Получив разрешение в полиции, Старец установил в каждом квартале Коницы по копилке и назначил ответственных за них. Еще одна копилка находилась возле полицейского участка. Старец создал специальный попечительский совет, который распоряжался собранными в копилках деньгами и раздавал их нуждающимся.
Также Старец заботился о бедных детях и о сиротах, стараясь, чтобы они могли продолжить учебу. Он посылал их к тем, кто мог в этом помочь. Но и сам он — как мог — помогал таким детям деньгами. Многие из них получили высшее образование и сейчас вспоминают Старца с благодарностью.
Земельные участки, принадлежащие монастырю, он отдавал бедным семьям для сельскохозяйственных работ. Арендную плату за эти участки Старец не требовал. Он говорил беднякам, чтобы они, если урожай будет хорошим, давали монастырю часть из него — сколько хотят сами. Если же год был неурожайный, то Старец не просил ничего.
Каждый раз, когда его сестра Христина приносила ему одежду или продукты, он их не принимал и говорил ей, чтобы она относила их в семьи, где люди не могли свести концы с концами.
На Богоявление Старец ходил по домам со Святой водой, и люди жертвовали что-то на монастырь. Однажды он вошел в дом, где ребенок был инвалидом. Мать — хозяйка дома — хотела положить в ящик для пожертвований какие-то деньги. Старец сказал ей: «От тебя Божия Матерь ничего не просит. Ты сама в нужде». Сказав это, он тут же выложил на стол деньги из ящика для пожертвований и оставил их в бедной семье.
В заключение Старец прибавил: «Когда нас искушает плотская похоть, в этом не всегда виновата плоть. Ведь плотская брань может происходить также от помыслов осуждения и гордости. Сначала нам надо отыскать причину постигшего нас искушения и потом уже предпринимать соответствующие действия. Не надо сразу, не разобравшись, в чем дело, противодействовать плотской брани постом, бдением и тому подобным».
Похожее на правду бесовское видение
«Однажды ночью, — рассказывает старец, — сидя в келье на скамеечке, я творил Иисусову молитву. Внезапно в монастырском дворе послышалась музыка — звуки скрипок, барабанов, человеческие голоса и шум танца. Поднявшись, я выглянул в окно посмотреть, что происходит, но ничего не увидел. Во дворе было очень тихо. Я понял, что это диавольские проделки.
Не успел я сесть на скамью и продолжить молитву, как внезапно моя келья наполнилась сильным светом. Крыша исчезла. Этот свет достигал до неба, а на вершине этого светлого столпа я увидел как бы лицо белокурого юноши, похожего на Христа. Видно было только половину лица и светящуюся надпись: "Слава в Вышних Богу". Я поднялся и стал всматриваться вверх, чтобы получше разглядеть лицо и вдруг услышал голос, говорящий мне: "Ты удостоился увидеть Христа!"
В то самое мгновение, когда голос говорил мне это, я поглядел вниз, ища, на что бы мне встать, чтобы разглядеть лицо получше, увидеть его полностью. Но одновременно я подумал: "Да кто такой я, недостойный, чтобы видеть Христа?" В то же самое мгновение исчезли и свет, и лже-Христос, и я увидел, что потолок был на своем месте».
Не сумев прельстить Старца ложным видением, диавол в отместку исцарапал его ноги так, что из ран текла кровь.
Памятуя об этом случае, Старец так говорил о правильном отношении к видениям: «Вот так и начинается прелесть. Если бы Господь не помог мне уразуметь, что это видение было бесовским, то потом начались бы "телепередачи" лукавого. Диавол показывал бы мне: "Вот Христос, вот Божия Матерь, вот пророчества и тому подобное". Так человек и впадает в прелесть. Поэтому мы не должны легко принимать видения — даже если они от Бога. Ведь и Бог, если можно так выразиться, радуется, если мы не принимаем видений, потому что, не принимая их, мы проявляем смирение и внимание, которых Он от нас хочет. Господь знает, каким образом показать нам то, что желает. Он знает, как научить нас чему-то не с помощью видения, а по-другому».
Когда по воскресеньям в монастыре не служилась Божественная Литургия, Старец спускался для службы и Причащения Святых Христовых Тайн в Коницу. В полночь с субботы на воскресенье он закрывал монастырь и через час приходил в Коницу, где в усыпальнице ждал начала службы и шесть-семь часов молился за живых и усопших — пока пономарь не открывал храм.
В одну из таких ночей, он увидел, как останки усопших излучают свет. Кто знает, может быть, это было знамение, которым усопшие души дали понять Старцу, что чувствуют его молитвы?
Однажды Старец задержался в Конице, беседуя о вере с мусульманами. Чтобы не упустить Повечерие, он совершил его по четкам, поднимаясь в монастырь. Бесы выхватили четки у него из рук. Старец опустился на колени и стал молиться. «Я не уйду отсюда, если вы не принесете мне четки», — сказал он. И нечистые духи вернули ему четки, будучи не в силах противиться силе его молитвы!
Как-то раз монастырь посетил мэр Коницы с другими официальными лицами. Старец не заискивал перед ними и не угодничал — якобы для того, чтобы они помогли монастырю. Он не умел льстить и угождать людям. Он начал разносить угощение, начиная не с мэра, но с дяди Георгия — простого и благоговейного крестьянина, достойного уважения больше, чем другие. Хотя Старец и относился с почтением к людям, занимавшим высокое место, в этом случае он почтил добродетель — «слава человека есть добродетель[65]» — а не просто человека, облеченного мирской властью, но добродетели не имеющего.
Бесстрастие святых Иоакима и Анны
Будучи на синае, Старец пережил в Святом Духе сверхъестественное событие: ему было дано постигнуть целомудренную и освященную связь святых Иоакима и Анны, от которых была зачата и рождена Пресвятая Богородица. Старец был извещен, что «святые Иоаким и Анна были совершенно духовными людьми, без всякого мирского мудрования. Такой бесстрастнейшей супружеской пары, как они, никогда не было. Сначала наедине они помолились со слезами Богу о том, чтобы он даровал им дитя, а потом сошлись как муж и жена — по послушанию Богу, а не по плотской похоти. Поскольку зачатие Пресвятой Богородицы было без наслаждения, Она была Всечистой. Конечно, Она не была освобождена от первородного греха, как прельщенно думают паписты, потому что Она была зачата естественным образом, то есть не бессеменно. Но Ее зачатие произошло совершенно бесстрастно, именно таким образом, как Бог хотел, чтобы рождались люди».
Имя Казандзакиса
Старец и два других Синайских отца поднялись на вершину святой Екатерины, чтобы отслужить там Божественную Литургию. После Литургии отцы начали спускаться вниз, а Старец подошел к скале, на которой когда-то написал свое имя богохульный писатель Казандзакис[70]. Зубилом Старец сбил с камня имя этого известного безбожника. Он считал неприличным, чтобы паломники видели на святой вершине Синайской Горы имя этого богохульника — «скверну безбожия на месте святе»[71].
Один из спускавшихся отцов — родом с Крита — услышав, как Старец бьет зубилом по скале, подумал, что он поправляет камни на тропе и стал его торопить: «Эй, отец Паисий! Оставь ты эту тропинку! Пойдем вниз». Старец с улыбкой ответил ему: «Что могу — то делаю, батюшка...»
Испытывая отвращение к Казандзакису из-за его безбожия и богохульств, Старец не желал ни видеть, ни слышать его имени.
Пища от Ангела
Старец рассказывал: «Шел Успенский пост, и я несколько дней ничего не ел. Вдобавок меня попросили отвести на побережье одного больного монаха. Я отвел его к морю и почувствовал ужасную слабость. На обратном пути недалеко от моей кельи передо мной возник некто, вручивший мне корзиночку с фруктами, виноградом и смоквами. Это был Ангел. Отдав мне пищу, он тут же исчез».
